Лишение родительских прав в юридической среде считается одной из наиболее сложных категорий дел — и потому, что критерии оценки событий и поступков здесь достаточно субъективны, и потому, что каждый такой случай до предела насыщен далеко не радужными эмоциями.
Семью, мужа В. и жену О., все, от друзей и родственников до соседей по дому, считали более чем благополучной. Не удивительно: он — один из руководителей и акционеров достаточно крупной компании, она – врач-кардиолог в московской больнице, 12-летняя дочь Ю. – радость своих родителей, умница и отличница. Тем удивительнее для всех оказалась новость – муж из дома ушел. По-походному – днем, когда практически все на работе, он приехал домой, сложил в большую сумку все самое необходимое и отбыл в офис своей компании, откуда позвонил О. и поставил перед фактом – есть другая, у которой он будет дальше жить, потому что — чувства.
Если для О. это было шокирующей новостью, то дочь Ю. восприняла все как нелепый сон и попытку ее обмануть – отец вернется, вот уже скоро, уже вот наверное завтра, он же ее любит. Однако В. повел себя на редкость странно – он просто перестал общаться, и с женой, и с дочерью. И никак такую перемену в отношениях не объяснял – ни сразу, ни потом.
На развод супруги не подавали, доходов О. хватало на все расходы семьи – но только до момента, пока Ю. не повредила себе колено, причем достаточно серьезно. Ситуация потребовала немедленного оперативного вмешательства и серьезных расходов. О. обратилась за помощью к В. – однако получила полный и равнодушный отказ, который В. обосновал предельно просто – «теперь это только ваши проблемы». Вот здесь О. уже не выдержала: она отыскала мой сайт в интернете и обратилась за помощью в радикальном решении сложившейся проблемы – взыскать все злостно не уплачиваемые В. алименты и лишить его родительских прав.
В суде В. на всю катушку использовал свой руководящий ресурс: выступившие свидетелями сотрудники его компании со всей уверенностью утверждали, что В. заботился о семье как мог — он, дескать, все время рассказывал, как он заботился о жене и дочери и деньги в конвертах приносил. Вот буквально на днях приходил снова, аж с двумя коллегами, чтобы вручить О. очередной пухлый конверт. Непробиваемую, как считал В., защиту мне удалось развеять изящнее карточного домика, предоставив суду предельно убедительные доказательства:
— запись и самого первого «отказного» разговора с В., и всего последующего с ним общения О., предполагая отказ, записала при помощи специальной программы. Для многих сотрудников В. эти записи произвели ужасающее впечатление;
— на входе в подъезд за два месяца до якобы имевшего место последнего визита В. после инцидента с гастарбайтерами была установлена отслеживающая входную дверь подъезда камера наблюдения. И сохранились непрерывные записи этой камеры за два последних месяца, на которых ни В., ни якобы сопровождающих его коллег в принципе не было. Столкнувшись с моей уверенной логикой и перспективой ответственности за дачу ложных показаний, от своих слов сначала отказались якобы сопровождавшие В. коллеги, а затем лавиной — и все остальные сотрудники;
— все приобретения О. для себя и дочери были сделаны на средства самой О.. Включая образование и развитие дочери и ее медицинские расходы. Это без труда подтверждали данные по банковской карте – включая сопоставление наличных платежей со снятыми с карты суммами.
В результате В. не смог предоставить ни единого доказательства того, что за два года он хоть чем-то поддержал семью — они практически не общались, и в жизни семьи или воспитании дочери он не принимал ни малейшего участия. Неприглядная картина, которую обрисовали реальные свидетели и факты, привела суд к естественному решению — лишить В. родительских прав и взыскать с него достаточно серьезную сумму алиментов.
