Бывают случаи, которые на первый взгляд кажутся вполне понятными – но при внимательном расследовании преподносят оригинальные сюрпризы. Именно так получилось с делом гражданки И., которая первоначально обратилась за помощью в разделе имущества – но получила намного более полезный результат.
Выглядело все абсолютно обыденно. Двенадцать лет назад И. вступила в брак с работавшим в строительной фирме жителем Подмосковья К., затем пять лет назад получила в наследство загородный дом неподалеку от Новой Москвы. К. время от времени занимался ремонтом этого дома. Полгода назад отношения разладились, супруги подали на развод, и в числе требований мужа по разделу имущества была продажа этого дома и раздел его стоимости.
Чтобы грамотно построить защиту, нужно было прояснить ключевую проблему – насколько существенным был «ремонтный вклад» К. в стоимость этого загородного дома? Потому что с одной стороны, дом – наследство И., и как наследство считается ее личным имуществом, не подлежащим разделению при разводе. Но с другой – если вклад К. был существенным и привел к значительному увеличению стоимости дома (он именно так и утверждал, называя конкретную и весьма немаленькую сумму), то К. претендовал на получение своей доли вполне законно.
Прояснение вопроса было поручено эксперту в строительной сфере с огромным практическим опытом в ремонтных делах, который прекрасно разбирался в технологиях, в современных материалах и в том, сколько все это стоит – в том числе и работа. Эксперт, осмотрев дом и исследовав все от фундамента до крыши, заявил, что:
— да, ремонт действительно делался;
— ремонт делал профессионал, который знает, как пустить пыль в глаза клиенту – потому что все внешне выглядело красиво и современно, но подобранные материалы и используемые технологии были максимально дешевыми. И все это не начало быстро разваливаться просто потому, что супруги не так уж и часто бывали в доме, так что нагрузка на отделку была минимальной. А капитальные ремонтные работы, о которых рассказывал К., не делались в принципе – все держалось на добротных и неубиваемых материалах периода СССР;
— сумма, фактически потраченная на такой ремонт, мизерна и абсолютно несопоставима с той, которую называл К.
И., узнав об этом, в очень эмоциональной форме высказала закономерный вопрос: а на что, в таком случае, была потрачена колоссальная сумма и в чем еще К. ее обманывал? Тщательное расследование выявило, что у К. есть еще одна квартира – в Подмосковье, и там уже пятнадцать лет прописана — его жена! И судя по документам – это абсолютно не И. Адвокатские запросы быстро выявили, что за три года до брака с И. ее будущий муж К. в Абхазии вполне успешно женился, перевез жену в Подмосковье, купил ей квартиру, и через пару лет у них родился ребенок. Из-за сложностей с работой и необходимости содержать жену и ребенка К. пошел на авантюру и оформил новый брак с состоятельной москвичкой – И., которая помогла ему трудоустроиться в престижную компанию и позволяла достаточно свободно распоряжаться собственными средствами. Доставшийся в наследство И. дом просто увеличил поток денег, которые К. тратил на свою первую жену: каждый месяц по настоянию «мужа» И. выделяла примерно 30 тыс. руб. «на поддержание дома в приличном состоянии и ремонт» — и удалось установить, что именно выделяемая сумма с математической точностью в тот же день всегда поступала не на счета магазинов строительных товаров, а на банковскую карточку К., с которой переводилась на карту «первой» жены.
Когда результаты этого расследования были предоставлены суду, проблема И. решилась кардинально – их брак с К. был признан недействительным, претензии К. на долю в доме – не подлежащими удовлетворению, а суммы, потраченные на «жену № 1», К. оказался должен компенсировать в полном объеме.
